Может ли материальный ущерб быть оправдан благородной целью?
Уличный художник Бэнкси нарисовал новые граффити на улицах Лондона – и полиция заявляет, что защитит их от вандализма. Можно ли самого Бэнкси назвать разрушителем? А как насчет активистов-экологов, которые часто поливают суп или закрашивают определенные произведения искусства? Грань между вандализмом и художественным поведением обсуждаем с культурологом Настей Четвериковой.
Настя Четверикова
Культуролог, музыковед, автор YouTube-канала «Искусство для мальчиков
Что такое вандализм
Вандализм часто означает разрушение. Термин «вандализм» был придуман отцом Батистом Анри Грегуаром во время Французской революции. С появлением в стране республиканского режима памятники французским правителям и другим деятелям, олицетворяющим монархическую историю страны, стали подвергаться вандализму.
это слово происходит от названия племени вандалов, разграбившего Рим в июне 455 года нашей эры е. «Акты вандализма» с таким же успехом могли быть названы «готическими» в честь готов или других племен. Это слово означает что-то дикое, будь то произведение искусства или архитектурный объект.
Это пример обычного вандализма. В 2011 году на фестиваль «Арт-Каньон» в Виксе приехали скульпторы и художники из разных стран, чтобы создать произведения искусства в Муромском лесу. Американец Джон Пауэрс работал с горожанами, детьми и посетителями фестиваля над созданием деревянного Большого Джини. Другим местным жителям это не понравилось, и они сожгли его. Жители города не привыкли к современному искусству – это их только раздражает.
История разрушения заложена в нашем генетическом коде
Разрушить всё, и тогда: «Мы построим новый мир, и то, что было ничем, станет всем». Это история о том, что каждое поколение верит в другое. Язычники пришли и разрушили старые вещи и воздвигли своих идолов. Потом пришли христиане, а потом, грубо говоря, советская власть. Эта бесконечная череда изменений – это не битва против лжи и правды, а смена руководящих принципов.
Зачем экоактивисты обливают Ван Гога супом
Героями заголовков СМИ зачастую становятся активисты-экологи, нападающие на шедевры мирового искусства. Банки томатного супа были брошены в картину Ван Гога, торты были брошены в восковую фигуру Карла III в музее мадам Тюссо, а картофельное пюре было брошено в картину Клода Моне.
Выбор шедевра зависит от уровня последующего хайпа. Картины, подвергшиеся нападкам, были не только дорогими, но и бесценными. Все начинают говорить об этом поведении, осуждать его и следовать ему. Действительно интересно увидеть картину Ван Гога, которая стоила кучу денег, и которую поливают супом.
«Джоконда» страдает больше других картин. Мона Лиза прославилась после того, как была украдена из Лувра в 1911 году. Она ехала в парижском метро, посетила Италию и лежала под матрасом своей кровати. Журналисты бесконечно сообщали о краже картины Леонардо да Винчи, поэтому она стала глобальным явлением. Будучи мишенью для защитников окружающей среды, Мона Лиза затмила свою известность.
Но искусство не причиняет природе ничего плохого. Экологические активисты видят в этом эффективный способ привлечь внимание к своей повестке дня. Хотя единственное беспокойство, которое они вызывают, — это сам акт вандализма. Так что же делать дальше?
Кто-нибудь после этого начал сортировать мусор на переработку? Может быть, он сделал что-то хорошее для окружающей среды? Нет.
Есть несколько примеров художников, чьи действия и работы могут лучше решать проблемы экологической повестки дня. Примеры включают «Волну мусора» Короны и Парли, работы Патрисии Пиччинини и «Пшеничное поле» Агнес Деннис. Экоактивисты не художники, они не имеют права использовать перформанс, они занимаются деструктивными действиями.
Где грань между вандализмом и художественным жестом
В искусстве есть понятие «вмешательство». Это исполнение артистом своего или чужого произведения в публичном пространстве. Поведение может быть направлено на привлечение внимания к проблеме, а может быть простым хулиганством или насмешкой. И грань обычно очень тонкая.
Например, на Art Basel 2019 итальянский художник Маурицио Каттелан использовал армированную ленту, чтобы приклеить бананы к стене. Картина была продана за 120 тысяч долларов, а позже на выставку пришел грузинский художник Давид Датуна, сорвал банан и съел его. Свое выступление он завершил словами: «…Я художник Дэвид Датуна. До вас был исполнитель «Голодного художника”…».
Для Каттелана это была провокация, но он призвал мир посмеяться над этим, назвав произведение «Комедиант». С тех пор цены на работы Каттелана только выросли. Дэвиду Датуне так и не было предъявлено обвинение, и банан был заменен в тот же день. Однако это вмешательство также можно рассматривать как акт саботажа. Например, если художественный жест не имеет значения или наносит серьезный ущерб оригинальному произведению.
В 1995 году китайский художник Ай Вэйвэй приобрел древнюю вазу времен династии Хань, которой было более 2000 лет. Затем он методично разбирает их, снимая этот момент. Это мощное политическое заявление, связанное с историей Китая и коммунистическим правительством, которое разрушает старые ценности.
В начале 2014 года его вазы и фотодокументация выступлений были выставлены в Майами. Местный художник Максимо Каминеро подошел к вазам, взял одну, повторил жест Ай Вэйвэя и разбил ее. В результате Каминеро выразил протест против политики местных музеев Майами и обвинил их в обходе местных художников. Общество не считает такое поведение значимым актом искусства. Потому что Ай Вэйвэй купил эти банки на свои деньги и разбил их с определенной целью, а на его выставке в музее нет диалога.
Уличное искусство — вандализм?
Стрит-арт — признанное направление в современном изобразительном искусстве. Сюда входят граффити, уличные инсталляции, фрески и многие другие техники нанесения изображений на городские поверхности. Уличное искусство тоже считалось вандализмом, пока в 1980-х годах Энди Уорхол не принес это искусство в музеи: его начали покупать и выставлять.
Но не все художники уличного искусства признаются в этом. Например, Бэнкс сказал, что он был революционером и разрушителем. Потому что он позволяет людям увидеть в своих произведениях важные социальные явления и проблемы. Бэнкси рисует определенные места, которые перекликаются с его работами. Например, он разместил «Шпионскую будку» напротив Центра связи правительства Великобритании. На эту акцию он предпринял сразу после того, как Эдвард Сноуден выступил с заявлениями о массовом подслушивании граждан спецслужбами.
Бэнкси заявил, что в уличном искусстве нет элитарности или ажиотажа. Картины выставлены на одних из лучших стен города, и цена входного билета никого не отпугнет. Уличное искусство доступно каждому. Другая проблема в том, что такие картины имеют небольшой срок службы. Это не имеет значения. На них какают птицы, их мочит дождь, закрашиваются жилищно-коммунальные службы – с ними может случиться что угодно.
Уличное искусство — умирающее искусство, и оно к этому готово. Готово — ладно, продолжим.
В России существует общая враждебность к уличному искусству из-за его критического подтекста.
Примером уличного искусства, который люди ценят и узнают, является «История потерянного времени» художника Паши 183. Эта работа в духе советской эстетики была написана на стене простого панно во время второго арт-фестиваля Арт-Каньон. Векса. После утепления наружных стен Сказку покрыли изоляционным материалом. Местные жители начали восстановительные работы на изоляционном слое. Они поддерживают ее, потому что искусство обогащает их жизнь.
Есть еще один пример. В Питере есть художница Ульяна Полоз, которая украшает стрит-артом старые дома. Ее произведения — репродукции картин известных художников, которые Уриана разместила у себя во дворе. Но каждый раз приходили сотрудники ЖКХ, чтобы закрасить ее работу. Она пошутила, что занимается благоустройством множества дворов, которые никому не нужны. Они были страшными, но теперь закрашены.
Уличное искусство может быть скоординированным и непроизвольным или законным и партизанским. «Сказки о потерянном времени из Выксы» — законный тому пример. Некоторые работы Ульяны Полоз — партизанский стрит-арт — считаются вандализмом и часто закрашиваются. При этом каждый уличный художник может заниматься как легальной, так и партизанской деятельностью.
Но можем ли мы сказать, что всё уличное искусство — это вандализм? Художник Тимофей Радя дал следующий ответ: «Стрит-арт отличается от вандализма, у него есть свое сознание».
- Хотите связаться со мной?
